Птица малая - Страница 68

– Тоже верно, – миролюбиво признал Эмилио, собирая колоду, пока остальные его поносили. – Если б мы играли на изюм, все было бы иначе. Изюм я люблю.

– От изюма пачкаются карты, – заметила София.

– Вы когда-нибудь устаете от своей практичности? – возмутился Эмилио.

– Бинго, – услышали они негромкий голос Джимми.

– Нет, покер, – поправил его Эмилио. – В бинго играют с такими квадратными картами, и там кладут монеты на числа…

Он умолк, когда Джимми вошел в общую комнату. Один за другим все оборачивались, чтобы посмотреть на него, и замирали в ожидании.

– Планета, – сказал Джимми растерянно. – Мы ее нашли. Мы нашли планету. Может, это не планета Певцов, но мы нашли планету.

С тех пор как на середине пути путешественники развернули астероид, нацелив двигатели в обратную сторону, и начали торможение, они каждые две недели выключали двигатели, выполняя фотографирование в широком спектре и слушая радиосигналы, которые делались сильней, но оставались странно прерывистыми. Когда «Стелла Марис» вышла из плоскости системы Альфа Центавра, поднявшись «над» ней, чтобы можно было отображать ее под прямым углом, появился куда более серьезный повод для волнений, чем интервалы: они вообще перестали принимать радиосигналы. Это обеспокоило всех, хотя реакция разнилась – от убежденности Марка, что в итоге все наладится, до очевидного разочарования Джорджа, не способного понять, в чем тут причина. Но Эмилио, похоже, испытывал странное облегчение, почти эйфорию, радостно предложив развернуться и лететь домой – что вызвало рев несогласия.

Теперь все столпились на командном мостике, вокруг дисплея, пока Джимми прогонял через него снимки, один за другим, демонстрируя светлую точку, менявшую яркость и чуть сдвигавшуюся от картинки к картинке.

– Смотрите, – сказал он. – Можно даже видеть, как различается отраженный солнечный свет.

Марк Робичокс, вышедший на шум из крошечного спортзала, перегнулся через Джимми и указал на пятно, расположенное несколько ближе к центральному солнцу:

– И вот. Еще одна.

– Глаз как у орла, старина, – сказал Джимми. – Действительно. Это тоже планета.

– Джимми, ты можешь увеличить эти участки? – спросил Марк, на шее которого висело полотенце; он тяжело дышал, но уже не от упражнений на бегущей «дорожке».

– В этом нет смысла. Наблюдение-то в реальном времени, люди. Мы можем просто поглядеть на них в телескоп.

Через пару минут они смогли воочию увидеть первую планету, выглядевшую сейчас, как туманный шар, сероватый и подернутый рябью. А затем вторую, замеченную Марком, – гораздо большую и с двумя крупными спутниками.

– Луны, – тихо сказал Джимми, обхватывая рукой Энн и привлекая к себе. – Луны!

– Забудьте про первую. Вот наша планета, – с полной уверенностью заявил Марк. – Крупная луна держит планетную прецессию достаточно ровной, чтобы возникла синоптическая ситуация. Если там есть открытая вода, то луны вызывают приливы, а приливы порождают жизнь.

Вскинув брови, Энн с молчаливым вопросом посмотрела на него. Натуралист улыбнулся:

– Потому что так угодно Господу, мадам.

Все заговорили разом, поздравляя Джимми, Джорджа, Марка, обсуждая, сколько времени займет полет к планете с лунами; возбуждение затопило хандру, в которой они пребывали, пока тянулись бесплодные недели. Гул разговора оборвался, когда Д. У. огляделся, высматривая Эмилио, а затем вдруг окликнул: «Сядь, сынок, пока не упал», – и ринулся мимо маленькой толпы, сгрудившейся вокруг дисплея, огибая скамьи и столы. Но не успел подхватить Эмилио прежде, чем тот грянулся об пол.

Сперва раздался взрыв смеха, поскольку Эмилио выглядел комично, свалившись точно марионетка, у которой обрезали нити, но словно в замедленной съемке – из-за низкой гравитации. Алан Пейс раздраженно подумал, что это очередная шутка, и был, как обычно, раздосадован легкомыслием Сандоса.

Энн подоспела сразу после Ярбро.

– Все в порядке, – бесстрастно сказала она, когда смех умолк, сменившись испугом. – Он просто потерял сознание.

Она сама могла бы поднять Эмилио с пола; при четверти G он весил около тридцати фунтов. Но интеллектуальное равенство – это одно дело, а к мужской щепетильности Энн сохраняла некоторое почтение, поэтому она вскинула глаза на Д. У, намереваясь попросить отнести Эмилио в его каюту. И с изумлением увидела, что Ярбро дрожит. Затем Энн вдруг осенило, и многое ей стало понятней.

– Джимми, пожалуйста, оттащи Эмилио в его комнату, – позвала она чуть скучающим голосом, стараясь поубавить драматизма.

Открыв дверь в каюту Эмилио, Д. У. шагнул в сторону, пропуская Джимми – огромного «Тряпичного Энди», несшего Эмилио, который сам походил на тряпичную куклу, бессильно повисшую на руках гиганта. Секунду поколебавшись, Энн коротко, но крепко обняла Д. У, как бы успокаивая, а затем протиснулась мимо Джимми в комнатку. Джим вышел, и она закрыла за ним дверь.

Эмилио уже приходил в себя. Энн слышала, как Д. У. прямо за дверью в полный голос, как заправский техасец, весело балагурит, стараясь вернуть разговор к найденной планете. Голоса удалились, и Энн посмотрела на Эмилио, который теперь сидел, спустив ноги с кровати, широко открыв глаза и моргая.

– Что произошло? – спросил он.

– Ты отключился. Наверное, из-за сильного потрясения. По-видимому, с тобой сыграла шутку вегетативная нервная система. Ты мог почувствовать, как руки и ноги холодеют, а все вокруг становится белым.

Эмилио кивнул:

– Со мной никогда такого не было. Какое странное ощущение…