Птица малая - Страница 96

Отложив пакетик в сторону, Супаари дисциплинированно не позволил себе отследить и ухватить едва забрезжившую мысль: потомство и спасение от живой смерти, для которой он был рожден. Вместо этого Супаари встал и снова наполнил чашку Чайпас, спрашивая о ее планах. Она сказала, что намерена посетить торговых партнеров в районе Эзао. Возвращаться домой Чайпас не спешила. Все другие Ва Кашани вскоре оставят деревню, чтобы собрать урожай корней пик.

– А чужеземцы? – спросил Супаари.

Мысленно он уже планировал поездку – возможно, в середине Партан, после дождей. Но сперва Китери. Все это завязано на Хлавина Китери.

– Иногда они идут с нами, иногда остаются в Кашане. Они похожи на детей, – сказала Чайпас. Похоже, она сама была этим озадачена. – Слишком маленькие, чтобы путешествовать как взрослые, но есть только один, чтобы носить их. И он позволяет им ходить пешком!

Если раньше Супаари был заинтригован, то теперь не знал, что и думать. Но Чайпас уже проявляла нервозность, раскачиваясь из стороны в сторону, как она часто делала, когда проводила слишком много времени в домах с призраками.

– Сипадж, Чайпас, – сказал он, плавно поднимаясь с подушек. По его расчетам, у Ауиджан было достаточно времени, чтобы заключить соглашения с поставщиками лент. – У тебя было такое долгое путешествие! Сердце кое-кого будет радо отправить тебя в Эзао на кресле.

Ее хвост приподнялся от удовольствия, Чайпас даже задрожала слегка, а ее глаза скользнули в сторону и закрылись. Это уже граничило с флиртом, и в его сознании мелькнуло, что она весьма привлекательна. Но Супаари потушил искру раньше, чем занялся огонь. Третьерожденный, он все же имел свои идеалы, которые были значительно выше идеалов тех, кто превосходил его по положению. Изысканный и изощренный во многих отношениях, кое в чем Супаари Ва Гайджур оставался совершенно буржуазным.

Он отправил посыльного за креслом и, сдерживая зевоту, подождал вместе с Чайпас во дворе, пока оно не прибыло – вскоре после второго заката. Супаари едва мог видеть гостью, когда она забиралась в кресло, но аромат ее лент был превосходен; Чайпас обладала изумительным вкусом к запахам – природная утонченность, восхищавшая Супаари.

– Сипадж, Чайпас, – окликнул он тихо. – Безопасной поездки в Эзао, а оттуда – домой.

Она ответила на его прощание, хрипло засмеявшись, когда носильщики подняли кресло, качнув сиденье.

Это была роскошь, которую немногие руна когда-либо изведали: ехать по узким улицам города, словно господин. Супаари был искренне рад устроить Чайпас вечер, который она запомнит надолго, – ее пронесут через толпы городских руна, направляющихся по своим делам в розовом свете вечера, пока джанаата спят. Новые ленты за ее спиной перистым облаком поднимет бриз с залива, а их аромат будет восходить, точно туман над водопадом. К завтрашнему дню торговцы всего Гай-джура станут скупать ленты за любую цену, а владельцем каждого их клочка окажется Супаари Ва Гаджур.

Такая уж судьба выпала Софии Мендес: обогащать незнакомых ей людей. Густые черные волосы, вдохновившие Чайпас ввести новую моду, были сейчас небрежно откинуты назад, ленты, вплетенные в них Аскамой, смешались в беспорядке. В своем нынешнем раздражении София отрезала бы их не задумываясь, окажись под рукой ножницы. По привычке она заварила чашку кофе, однако он был еще слишком горячим и остывал возле ее локтя; скоро такое расточительство станет невозможным. Но в данный момент красота, украшения, богатство занимали ее мысли еще меньше, чем обычно. Ее интеллект был полностью занят задачей нахождения какого-нибудь достаточно невежливого отклика на предположение Эмилио Сандоса, что она глупа:

– Я могу объяснить еще раз, но вряд ли вы поймете.

– Вы несносны, – прошептала она.

– Однако я прав, – прошептал он в ответ. – Если вы предпочитаете запоминать каждое склонение отдельно – на здоровье. Но моя схема лучше.

– Это неверное обобщение. В нем нет логики.

– Вы считаете, что приписывание категории рода столам, стульям, шляпам и склонение существительных на этой основе вполне логично? Язык по своей природе произволен, – сообщил он. – Если вам нужна логика, изучайте исчисление.

– Сарказм – не аргумент, Сандос.

Эмилио глубоко вздохнул и, не скрывая нетерпения, начал снова:

– Хорошо. Еще раз. Это не абстрактное против конкретного. Если вы попытаетесь впихнуть этот принцип в руанджа, то постоянно будете делать ошибки. Это пространственное против невидимого или незримого.

Стараясь не потревожить Аскаму, только что уснувшую на его руках, он потянулся к ноутбуку, стоявшему на столе между ними, и ткнул пальцем в дисплей.

– Рассмотрим эту группу. Животные, растения или минералы – все эти слова означают что-то, что каким-либо образом занимает объем, и все они склоняются по этой схеме. Понимаете? – Он указал на другую секцию экрана. – В отличие от них, вот эти существительные не пространственные: мысль, надежда, привязанность, учеба. Эта группа склоняется по второй схеме. Пока ясно?

Конкретное и абстрактное… проклятье! – подумала София упрямо.

– Да, отлично. Чего я не понимаю, это…

– Я знаю, чего вы не понимаете! Перестаньте спорить и слушайте! – Он проигнорировал ее возмущенный взгляд. – Общее правило следующее: все, что можно видеть, всегда классифицируется как занимающее объем, поскольку видимы, как вам известно, лишь пространственные вещи, – поэтому тут применяется первая схема склонения. Трюк в том, что для всего невидимого – включая вещи, невидимые по своей сути, но не ограничиваясь ими, – используется вторая схема. – Эмилио резко откинулся назад, а затем взглянул на Аскаму, с облегчением увидев что она все еще спит. – Ну? Попробуйте опровергнуть. Пожалуйста. Просто попытайтесь.